В моем любимом фильме «Амадей» режиссера Милоша Формана есть запоминающийся эпизод. Супруга Моцарта Констанца тайком приходит к влиятельному Сальери в надежде пристроить мужа на работу. Сальери просит оставить ему партитуру, мол, будет время, посмотрю. На что Констанца в ужасе разводит руками: «Не могу, никак не могу. Вольфи не делает копий». В этот момент потрясенный Сальери осознает, что держит в руках оригинал партитуры, первую и единственную версию, — и в ней нет ни единой помарки! Ни одной, пусть самой незначительной, правки! Ни единой зачеркнутой ноты! «Он просто записывал музыку, которая уже звучала у него в голове!» — заключает Сальери, захлебываясь от зависти. И его несложно понять.
Идея, что талантливые (или просто успешные) авторы «пишут, как дышат» — легко, быстро и сразу начисто — чрезвычайно живуча. Причем сами авторы охотно поддерживают этот миф. Умберто Эко в «Заметках на полях «Имени розы”» рассказывает историю про поэта-романтика Альфонса де Ламартина.
Похоже, Ламартин еще в XVIII веке догадался о том, что ученые экспериментально подтвердили в наши дни: люди склонны выше оценивать результат, достигнутый озарением и врожденным талантом, чем учебой и упорным трудом.
В 2011 году ученые из Гарварда Чиа-Джанг Цай и Мазарин Банайи провели эксперимент, о котором рассказали в статье «Таланты и Трудяги: Убеждения и заблуждения о природе достижений» («Naturals and Strivers: Preferences and Beliefs About Sources of Achievement»). Они предложили 103-м участникам оценить мастерство двух классических музыкантов. Первый был охарактеризован как «вундеркинд» с исключительными врожденными способностями, второй — как «трудяга», добившийся необыкновенного мастерства настойчивостью и многолетней учебой. Дальше участники слушали записи двух исполнителей и выставляли оценки. Подавляющее большинство опрошенных (включая профессиональных музыкантов!) оценили выше исполнение талантливого «вундеркинда». В действительности обе записи, которые слушали участники эксперимента, были сделаны одним и тем же исполнителем и не различались ничем, кроме вымышленного синопсиса. Иными словами, сколько бы нам не твердили про «десять тысяч часов практики», в глубине души мы убеждены, что талант всегда «звучит» лучше, а выдающееся мастерство не требует выдающихся усилий.
Сложно представить, сколько лодок с треском разбилось об этот миф. Я работаю с авторами и с текстами больше 15 лет: с 2004-го года как пиарщик и корпоративный редактор, и с 2014-го как литературный наставник. Самый частый запрос, с которым мне приходится сталкиваться все это время: «Хочу научиться писать легко» и его брат-близнец: «Хочу научиться писать быстро». Читай: как Моцарт, без редактора и редактуры, без порванных черновиков и удаленных копий, без замечаний и уточнений, без страданий и сомнений. «Записывать музыку, которая просто звучит в твоей голове» — кажется, так выглядит мечта любого автора. Насколько она достижима?
«He помню, о котором своем знаменитом стихотворении Ламартин писал, что оно пришло к нему внезапно, грозовой ночью, в лесу. После его смерти нашлись черновики с поправками и вариантами: это наверное самое вымученное стихотворение во всей французской словесности» (цитата по изданию Издательства АСТ, перевод Е. Костюкович).
Здесь нужно признаться, что я немножко Моцарт. К сожалению, не в части таланта (никакого, а особенного музыкального), а только в части отношения к черновикам: я пишу без правок. Хотелось бы сказать, что я слышу «голос Бога» или хотя бы шепот Музы, но нет. Я просто долго вынашиваю текст в голове: варю идею, мысленно подбираю примеры, перекатываю слова на языке, пока текст не «зазвучит». После этого записываю его целиком, как правило, быстро — одним пальцем в айфоне, на парковке или вовсе на светофоре (не делайте так!), нажимаю «Опубликовать» и не всегда перечитываю. Ровно это впервые навело меня на мысль, что способность писать быстро и сразу начисто не имеет отношения ни к уровню мастерства, ни к качеству текста. Да, я пишу как будто под диктовку, но ни в чем другом определенно «не Моцарт».
Одновременно я много взаимодействую с авторами и знаю десятки пишущих людей (в том числе пишущих намного лучше меня!), кто работает совершенно иначе: делает тонны черновиков, пишет запоем, потом переписывает, и так помногу раз.
Обратив однажды на это внимание, всех авторов, с кем работаю, я мысленно начала разделять на «моцартов» и «ламартинов» — ровно в том смысле, в каком описано выше. Одни склонны писать набело, другие нуждаются в многочисленных доработках. При всей условности этой классификации (а речь идет не столько о «чистых типах», сколько о полюсах на шкале), такое деление часто оказывается полезным и помогает настроиться на работу с автором. Какое-то время я даже всерьез полагала, что первая догадалась подмечать эти особенности письма и адаптироваться к ним. Но жизнь, как обычно, все расставила по местам.
В конце 2018-го года коллега поделилась со мной ссылкой на блог журналиста и копирайтера Алексиса Ромеро на Медиуме, где тот подробно анализирует свои наблюдения ровно эту тему. Статья Ромеро называется «Архитекторы и Разведчики: к какому типу авторов относишься ты?» (Explorers & Architects: Which Type of Writer are You?).
Из заголовка понятно, что Ромеро заметил ту же закономерность, что и я: есть, как минимум, два типа авторов и две стратегии работы над текстом. Тех, кто строит текст по плану, предварительно прорабатывая структуру, тезисы, примеры и выводы, он называет «архитекторами» (Architects). Тех, кто пишет в потоке, буквально нащупывая смысл в процессе письма, — «разведчиками» (Explorer).
Вот, как сам Ромеро характеризует эти два типа авторов:
«Разведчики» бесконечно редактируют и переписывают. Как только первый черновик закончен, «разведчикам» почти всегда требуется два, три или десять новых черновиков. Нередко они отбрасывают целые главы или копии и начинают заново. «Разведчики» любят шутить, что их самый страшный кошмар — умереть раньше, чем эта чудовищная первая версия будет уничтожена. <…>
«Архитекторы», прежде чем начинать писать, склонны планировать и размышлять в течение многих часов. Часто у «архитекторов» есть собственная система подготовки к работе над текстом: начитка, мэппинг, поиск фактуры, подчеркивания, скетчинг, бормотание про себя в лесу и так далее. <…> Если развить метафору, представьте настоящего архитектора, который проектирует здание прямо по ходу строительства. Это было бы бессмысленно и опасно! Так же и автор-архитектор, начиная работу над текстом без плана или схемы, потерпит неудачу.»
С момента знакомства с заметкой Ромеро я стала пользоваться его терминологией, т.к., на мой взгляд, она отражает главное:
Люди пишут по-разному. Авторы-«архитекторы» сначала думают, потом пишут. Авторы-«разведчики» думают, когда пишут. Первые в буквальном смысле строят текст в голове. Вторые ведут разведку боем.
Впрочем, вскоре стало понятно, что Алексис Ромеро в своих наблюдениях тоже не был оригинален. В сети легко найти цитату из интервью писателя Джорджа Мартина, где тот рассуждает про два типа авторов. Я привожу ее здесь по книге «Игра престолов. В мире льда и пламени» (2015) Максима Хорсуна и Татьяны Ивановой (перевод авторов):
«Существуют разные типы писателей, — говорит Мартин, — я привожу этот пример во многих своих речах. Я люблю говорить, что все писатели делятся на два типа: на архитекторов и садовников. У первых все тщательно спланировано уже тогда, когда они еще не написали ни слова своего нового романа. Они уже тщательно проработали мир, знают, сколько комнат будет в доме, как они будут соотноситься друг с другом, какую высоту будет иметь каждый этаж, где следует проложить проводку и трубопровод и так далее. Они все это знают до того, как вколотят первый гвоздь. А есть садовники, которые роют ямку, сажают растение, поливают его своим потом и кровью, и потом что-то прорастает. Обычно садовники знают, что именно они посадили, — персиковое дерево или кактус. Но они не знают, какую форму примет растение. <…> Сам-то я в большей степени садовник, чем архитектор. Толкиен был таким же.»
Полагаю, если хорошо поискать, можно найти публикации, где эти типы письма называют «правополушарным» и «левополушарным» подходом к тексту и обосновывают с точки зрения нейрофизилогогии и устройства мозга. Или еще как-нибудь. Суть от этого не меняется:
Есть разные стратегии письма, и нет оснований полагать, что одна из них лучше, правильнее или совершеннее, чем другие. «Архитекторы» не вырастают из «разведчиков» путем приращения опыта и прокачки писательских навыков. Больше того: попытка влезть не в свои ботинки и копировать чужую стратегию ни к чему хорошему не приводит.
В подтверждение последней мысли Алексис Ромеро рассказывает поучительную историю профессора информационных технологий из SUNY Buffalo Мюрата Демирба (Murat Demirbas). Среди прочего, Ромеро цитирует его эссе «Как я пишу» (How I Write):
«В аспирантуре я был большим поклонником Дейкстры*. Я был романтиком и прикладывал все усилия, чтобы писать, как Дейкстра: хорошенько подумай, собери всю композицию в уме и пиши сразу начисто (можешь даже не перечитывать, все должно получиться с первого раза). Через некоторое время я обнаружил, что этот тип письма мне никак не подходит. Было очень сложно начать. Стремление сделать все идеально с первого раза так давило, что я замирал. Со временем я нашел уловку, чтобы облегчить себе работу. Я стал прагматиком и сторонником быстрого прототипирования <…> Моя уловка не нова. По сути, это фрирайтинг: снизьте ожидания от текста, пишите свободно и много, и вы будете поражены тем, что у вас получается. Этот тип письма включает в себя два шага: Создать хаос и Навести порядок. Основная идея состоит в том, чтобы отделить черновое письмо («создание хаоса») от вычитки и редактуры («наведения порядка»)».
*Эдсгер Вибе Дейкстра (Edsger W. Dijkstra) — голландский ученый, эссеист, лауреат премии Тьюринга.
Решение, к которому методом проб и ошибок пришел профессор Демирба, по сути повторяет один из самых популярных советов для авторов: Write Drunk, Edit Sober («Пиши пьяным, редактируй трезвым»). Совет настолько расхожий, что его печатают на интерьерных постерах и приписывают Эрнесту Хемингуэю (хотя тот, похоже, ничего такого не говорил).
Если не воспринимать идею буквально, совет неплох. Вот только подходит далеко не всем. Я много раз наблюдала, как авторы-»архитекторы» «ломаются» на популярных писательских техниках, таких как фрирайтинг или потоковое письмо. «Архитектору», как правило, невыносима мысль намеренно «создавать хаос» — писать не структурированный текст или рассказывать историю, которая неизвестно чем закончится. Мне, например, не подошли почти никакие советы из книги Джулии Кэмерон «Путь художника», включая знаменитые «утренние страницы».
Авторы-«разведчики», в свою очередь, часто первыми срезаются на писательских марафонах и курсах. Никакая программа, где от участников ожидается кропотливая подготовительная работа и последовательное движение от идеи к плану, от плана — к тезисам, от тезисов — к тексту и т.п., «разведчикам» не подходит. Этот конфликт исчерпывающе описывает Стивен Кинг в своем труде «Как писать книги».
Необходимость составлять списки тем или рисовать сюжетные оппозиции вместо того, чтобы писать, приводит «разведчиков» к саботажу заданий, срыву сроков и отставанию от группы.
Потребность фильтровать советы и отказываться от того, что тебе не подходит, — одна из главных причин разобраться, к какому типу авторов относишься ты.
«Продумывание сюжета и спонтанность истинного творчества несовместимы.» (цитата по изданию Издательства АСТ, перевод М. Левина)
Как наставник и редактор я точно знаю, как быстро понять, с кем имеешь дело — «архитектором» или «разведчиком», «моцартом» или «ламартином». Нужно попросить автора прислать план текста.
По моему опыту, в ответ на просьбу о плане можно ожидать четыре типа реакции:
Если вместо плана приходит черновик, наброски, записки на полях либо не приходит ничего, скорее всего, перед нами «разведчик» разной степени растерянности.
Если в ответ приходит план, тезисы или готовый текст, вероятно, мы имеем дело с менее или более опытным автором-«архитектором».
Фокус с планом хорош тем, что позволяет сделать предварительные выводы об авторе еще до того, как увидел его в работе, и быстро скорректировать ожидания. Хотя список «симптомов», говорящих о приверженности тому или иному типу письма, безусловно, намного шире. Я постаралась выделить и свела в таблицу наиболее наглядные.
Разведчик - «Откуда я знаю, что я хочу сказать, если я этого еще не написал?» | |
|---|---|
Что значит «работать над текстом» | «Работать над текстом» значит писать текст. |
Как проходит работа | Сидит за компьютером и пишет. |
Какие условия нужны для работы | На этапе «создания хаоса» — тишина, отсутствие внешних раздражителей и все то, что способствует вхождению в «состояние потока» (любимое кресло, чашка с чаем, тихая музыка — список индивидуален). Вот, как описывает требования к первому этапу пользователь сайта Пикабу: «Закрываете шторы если есть, включаете тихую музыку <...>. Задача 1-го шага — удалить раздражители. Отключите телефон, сходите заранее в туалет, почешитесь везде где может чесаться. Ваша первейшая задача — создать условия комфорта <...>» |
Как выглядят промежуточные результаты | Черновики с исправлениями. Копии файлов. Копии копий файлов. Именно от авторов-«разведчиков» мне регулярно случается получать статьи в файлах с названием: Статья_версия8_2_чистовик_финал_красота-вылизанная_послеправок.doc. И довольно часто тексты в этих файлах все еще требуют доработки. |
К чему приводит попытка написать план текста? | Попытка написать план текста приводит либо к отчаянию, либо к появлению текста о том, почему я не могу написать план текста. |
Отношение к диктовке и делегированию | Склонны верить, что можно наговорить текст на диктофон, а потом «пусть кто-нибудь расшифрует», либо нанять копирайтера, который «запишет с моих слов». |
С чего автор начинает писать | С любого места. |
Как выглядит сырой текст | Как сплошная «простыня» текста. Часто со сбитым форматированием (результат «копипаста» из разных документов и их версий), ошибками, опечатками и пометками на полях. |
Как выглядит финальный текст | Как правило, так же, но без ошибок и опечаток. |
Архитектор - «Как я могу написать то, что моей голове еще не звучит?» | |
|---|---|
Что значит «работать над текстом» | «Работать над текстом» значит обдумывать, что я хочу написать в тексте. |
Как проходит работа | Чертит на бумаге; заполняет карточки; бормочет под нос; бродит по лесу, моет посуду, плавает в бассейне, часами сидит, уставившись в одну точку... (вставьте свое). |
Какие условия нужны для работы | Возможность делать то, что требуется для вынашивания замысла: ходить, курить, рисовать, смотреть в окно, проговаривать мысли вслух реальному или воображаемому собеседнику и т.п. |
Как выглядят промежуточные результаты | Схемы и рисунки; таблицы и матрицы; планы и тезисы; карточки с цитатами, данными и примерами. Либо никак — весь материал обрабатывается в голове. |
К чему приводит попытка написать план текста? | Попытка написать план текста приводит к появлению либо плана, либо готового текста. |
Отношение к диктовке и делегированию | Не доверяют устной речи. Склонны переписывать текст за журналистами и копирайтерами. |
С чего автор начинает писать | С главного. |
Как выглядит сырой текст | Как список с ключевыми тезисами либо никак (сырой версии текста часто нет, она «пишется» в голове). |
Как выглядит финальный текст | Как правило, как готовый к публикации текст. |
Главное отличие «разведчиков» от «архитекторов», пожалуй, можно сформулировать так: когда текст написан, для «архитектора» работа завершена, а для «разведчика» только начинается.
Это не значит, что «архитекторы» пишут лучше или быстрее, это значит лишь то, что большую часть времени, посвященного работе над текстом, они (в отличие от «разведчиков») не пишут вообще! Чтобы наглядно увидеть эту разницу, предлагаю копнуть чуть глубже — в природу творчества.
Подпишитесь на рассылку
Один из самых известных в мире исследователей креативности, профессор психологии Чикагского университета Михай Чиксентмихайи, утверждает, что любая творческая работа включает в себя пять обязательных этапов: подготовка, инкубация, инсайт, оценка и совершенствование (оттачивание).
Результаты многолетних исследований Чиксентмихайи подтверждаются жизненными наблюдениями. Вики Кинг, сценарист и ментор голливудских сценаристов, автор бестселлера «Как написать кино за 21 день», работая с авторами, заметила, что каждый из них проходит через одну и ту же последовательность стадий: исследование, творчество, решение и действие.
Весь процесс я, как могла наглядно, изобразила для вас на картинке.
А теперь давайте посмотрим, как этот сравнительно универсальный творческий процесс выглядит для автора-«архитектора», а как для «разведчика».
Эта несложная графика, на мой взгляд, неплохо показывает, почему у разных авторов, работающих над одним и тем же текстом, может быть очень разное представление как о сроках, так и о трудоемкости этой работы.
Авторы-«архитекторы» склонны выносить за скобки всю ту часть работы, которая не относится к этапу «Пишу текст», создавая у окружающих (а часто и у самих себя!) иллюзию, что пишут невероятно легко и быстро. На деле же появлению текста могут предшествовать многие часы (а иногда дни или даже недели) напряженного, но невидимого труда — по сбору информации, инкубации замысла, поиску формулировок и мучительному «отсечению лишнего». Всё это — в голове или, по крайней мере, не в текстовом редакторе.
Это еще одно объяснение, почему стратегия «архитектора» зачастую преподносится как идеал, к которому стоит стремиться: при взгляде со стороны авторы-«архитекторы» выглядят как люди, которые не испытывают творческих мук, не тратят времени впустую (на черновики, которые позже будут порваны), знают, что делают (имеют план), и работают быстрее. Привлекательный образ, согласитесь? Жаль, что он имеет драматически мало общего с реальностью.
Как бы условно ни было деление на «разведчиков» и «архитекторов», знать, к какому типу письма тяготеешь ты сам, а к какому твой автор (когда ты — редактор или наставник), чрезвычайно полезно. Это помогает намного более реалистично планировать сроки; предвидеть, на каком этапе творческого процесса возможна пробуксовка; корректировать ожидания к результатам (как промежуточным, так и финальным) и выбирать оптимальные способы поддержки и/или заданий (если речь об учебном процессе).
Я постаралась свести воедино свое видение того, с чем чаще всего приходится сталкиваться авторам в зависимости от приверженности тому или иному типу письма.
Разведчики
Высокий риск войти в цикл «улучшения улучшений» и никогда не поставить точку.
Джордж Мартин пишет свою знаменитую сагу с 1996 года и все еще не знает, чем она завершится…
Склонность полагаться на «состояние потока» и недооценивать дисциплину и навыки. Авторам-»разведчикам» свойственно застревать на этапе «создания хаоса», который кажется чистым творчеством, и оттягивать переход к этапу «наведения порядка», который требует техники и сосредоточенности.
«Разведчикам» не подходит большая часть программ обучения копирайтингу и писательскому мастерству, построенных на пошаговом планировании текста.
Нужен внешний редактор, чтобы подготовить текст к публикации.
Архитекторы
Высокий риск «написать» все в голове и никогда не перейти собственно к тексту. Авторы-»архитекторы» чаще других любят повторять, что им «скучно думать одну и ту же мысль дважды».
Склонность застревать на подготовительных этапах работы: собирать информацию и составлять таблички вместо того, чтобы начинать писать текст.
«Архитекторам» не подходят многие популярные писательские практики: фрирайтинг, потоковое письмо и т.п.
Нужен внешний стимул (заказчик), чтобы подготовить текст к публикации.
Разведчики
Многословность, вязкость, избыточная описательность.
Логические сбои («мысль скачет»).
Отсутствие четкой структуры. Текст написан так, как двигалась мысль автора, а не так, как смысл удобно воспринимать читателю.
Языковая небрежность, которая преподносится как «авторский стиль».
Пренебрежение фактчекингом: автор-разведчик», как правило, ищет информацию по ходу написания текста, и это часто приводит к «свалке» данных, в которых трудно найти концы: сотням открытых вкладок в браузере, скопированным цитатам без авторов и выдержкам из исследований без выходных данных.
Архитекторы
Тяготение к спискам и перечислениям вместо связного текста. Сухость, пунктирность.
Нагромождение данных по принципу «Нашел интересное, жалко не использовать в статье». Логические «дыры» в результате попадания в «ловушку знания»: «Это же очевидно, что тут еще объяснять?»
Менторский тон (позиция сверху). Категоричность, которая преподносится как экспертность.
Манипуляции: автор-«архитектор», как правило, заранее знает, что хочет сказать, и иногда выбирает пойти по пути «натягивания совы на глобус», подгоняя факты под выводы.
Разведчики
Устанавливать «не сносимые» дедлайны: Better done than perfect.
Писать по таймеру («правило микроволновки»): Пишем не «одну главу», а 30 минут. Ставим точку, как только время вышло.
Разделять этапы «создания хаоса» и «наведения порядка». Давать тексту «отстояться», выдерживая паузу между написанием черновика и редактурой. Стивен Кинг советует:
«Сколько времени дать книге вылежать — как тесту, чтобы взойти, — зависит только от вас, но я считаю, что это должно быть минимум шесть недель. Все это время рукопись надежно заперта в ящике стола, вылеживаясь и (следует надеяться) созревая.» Кинг пишет о больших формах, в случае со статьей или постом в блог перерыв, безусловно, может быть меньше, но все равно обязателен.
Завести и постоянно пополнять «копилку» полезных материалов: цитат, ссылок, цифр, историй, к которым можно обращаться по ходу работы над очередным текстом.
Развивать навыки саморедактуры.
Архитекторы
Закладывать время на исследование и инкубацию, оценивать сроки и ставить дедлайны с учетом этого.
Запланировать и «защитить» (!) в своем графике время для работы над текстом. Как это сделать, например, объясняет специалист по планированию Валерия Голованевская в статье «Вдохновение по расписанию».
Перед публикацией (или отправкой редактору) прочитать текст вслух. То, как он «звучит» в голове и в речи может поразительно различаться. Отдельно обращать внимание на интонацию: звучит ли текст уважительно и дружелюбно по отношению к аудитории?
Завести и постоянно пополнять «копилку» удачных риторических приемов, связок, способов построения диалога с читателем («скользящий копирайтинг»).
Развивать навыки сторителлинга.
Уметь хорошо писать и нанимать людей, который пишут хорошо — ценный скилл в маркетинге. Он нужен всем, и email-маркетологам, и SMM — специалистам, и контекстологам, и редакторам, и диджитал директорам.
В мессенджер-маркетинге без ясных текстов никак (в курсе есть отдельный блок про это). А уж в контент-маркетинге и подавно.
Поэтому #совет_MAED: учитесь писать!
Несколько лет назад коллега обратилась ко мне с просьбой помочь написать пару складных абзацев для раздела «О себе» на сайте. Мы начали работать, и в качестве образца я показала ей аналогичный текст, который до этого помогала готовить другому автору. Комментарий коллеги застал меня врасплох: «Нуууу, этот текст так легко написан… Сразу видно, его писал не новичок…»
Курьез заключался в том, что тот «образец» был дословно первым связным текстом, который мой подопечный написал со времен выпускного сочинения. А результату предшествовали полтора десятка версий с бесчисленной чередой обсуждений и правок. Как тут не вспомнить осмеянного поэта Ламартина и его архивы!
Главный урок, который я, еще будучи студенткой филфака, извлекла из чтения рукописей и дневников великих писателей: неважно, насколько легко или сложно тебе было писать, важно, насколько легко твой текст будет читаться. Качество текста не определяется ни числом истерзанных черновиков, ни количеством бессонных часов, потраченных на его подготовку (и неважно, было их до смешного много или до зависти мало). Качество текста определяется тем, как его воспринимает читатель.
За любым выдающимся результатом стоят пот, кровь и слезы, или, говоря словами Льва Толстого, «страдания и потуги». Как бы нам ни хотелось верить в обратное. Разница только в том, что в конце концов увидит аудитория. В слабом тексте мы видим родовые муки автора. Хороший текст выглядит так, как будто его муза ночью на ушко шепнула. А все остальное интересно только самим авторам, студентам-литературоведам и дотошным биографам.
И пошел учиться на курс «Контент-маркетинг от А до Я»